Он был выше среднего роста, худощавый, светлокожий и светловолосый. Он всегда улыбался. Борода его была с нет большой проседью. Внешним видом и судьбой, аскетичностью и богобоязненностью он был похож на Имама А’зама Абу Ханифу. Он был обладателем прекрасной речи и нравственности, знаний и мудрости. Он был из приближенных к Всевышнему и одним из великих людей тасаввуфа. Он был всегда одет в штопанную шерстяную одежду. Он был кроток и сострадателен.
Он очень любил читать Коран.
Девятым в золотой цепи преемников стал Йусуф Хамадани, который сыграл важную роль в исламизации тюрков, стал родоначальником Йасавийского и Накшибандийского тарикатов, которые стали причиной исламизации и тюркизации Анатолийского полуострова. Его настоящее имя Абу Йусуф бин Аййуб, еще его называли Абу Йакуб, а по месту происхождения – Хамадани.
Родился он в 440/1048 году в селении Бузенджирд, что между Райом и Хамаданом. Детство он провел в родных краях. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, у него появилась тяга к знаниям и мудрости, в поисках которых он отправился в Багдад, тогдашнюю столицу Исламского халифата и центр знаний. Там он стал учеником Абу Исхака аш-Ширази, у которого учился фикху, каляму и усуль-тахсилю. Несмотря на его юный возраст, Ширази любил Хамадани больше всех других своих учеников, ставя его старательность и благовоспитанность в пример его сверстникам.
Хамадани учился у таких мухаддисов, как Кады Абу альХусейн Мухаммад, Абу аль-Ганаим Абдуссамад и Абу Джа’фар Мухаммад, в городах Багдаде, Самарканде и Исфахане. Он присутствовал на сохбетах шейхов Абдуллаха Джувейни и Хасана
Симнани. Большую часть хадисов, которые ему приходилось слышать, он старался записывать. Однако вскоре он оставил учебу и посвятил себя аскетизму и тасаввуфу, занимаясь духовным совершенствованием. В этот период он знакомится с Абу Али Фармади, духовным наставником Газзали, и становится его мюридом. Вскоре, благодаря своей молодости и служению, он удостоился признания и одобрения своего шейха. После смерти шейха в 477/1084 году он поселился в Герате, что между Мервом и Райом, где занялся ткацким делом. Очень скоро он заслужил любовь и уважение многих местных жителей. Еще позже он смог организовать почти в каждом из этих селений свои кружки зикра и сохбетов. Особой славой пользовалась текке, которая была основана им в Райе и которая всегда была заполнена людьми.
В 515/1121 году он опять приезжает в Багдад. Там он стал преподавать фикх в медресе Низамиййя, а в оставшееся время обучал людей хадисам. И все уроки, даваемые Хамадани, будь то уроки хадисов, уроки фикха или даже простые проповеди, они вызывали у людей большой интерес. В источниках, в частности, говорится, что слушать его уроки и лекции нередко съезжались и другие известные ученые и шейхи того времени. В период жизни в Багдаде Хамадани совершил хадж и некоторое время оставался в Медине. По возвращении в Багдад он вернулся в места своего раннего служения – Герат, Мерв и Рай. Там, посвятив себя служению духовного наставничества, он оставался до самой своей кончины. Умер Хамадани в местечке под названием Бамейан, что на пути из Герата в Мерв (535/1141).
Однако прах его после смерти был перезахоронен в Мерве, что
на территории сегодняшнего Туркменистана.
Рассказывает Абу Фадл Сафи бин Абдуллах: «Я был одним из учеников нашего шейха Йусуфа Хамадани в Багдаде, где он давал уроки в медресе Низамиййя. Однажды, когда мы все сидели и слушали его лекцию, из нас поднялся один факих по имени Ибн ас-Сакка и начал задавать вопросы. Однако ни один из заданных им вопросов не содержал в себе никакого смысла, из-за чего шейх немного рассердился и сказал: «Сядь на свое место, я не стану отвечать тебе. Так как ничего, кроме неверия в твоих вопросах я не чувствую. И боюсь, что ты умрешь, будучи далеко не правоверным мусульманином». Ошарашенный таким ответом, Ибн ас-Сакка замолчал и сел на место. Прошло некоторое время, и в Багдад прибыл посол Византии. Встретившись с этим послом, этот самый Ибн ас-Сакка провел долгое время в разговоре с ним. В завершении он сказал: «Я хочу перейти в вашу религию». После чего посол пригласил его с собой в Константинополь, где Ибн ас-Сакка, познакомившись позже и с императором, принял христианство. После этого Ибн ас-Сакка до конца своих дней прожил в чужих краях, в среде христиан. Когда он был уже при смерти, случилось так, что в Константинополь приехали торговцы из Багдада. Войдя к нему и узнав в нем того самого Ибн ас-Сакку, который некогда
был хафизом Корана, они не нашли ничего, кроме как спросить его: «Осталось ли у тебя в памяти хоть что-нибудь из Корана?» Он ответил: «Нет, кроме этого аята: «Быть может, неверные хотели бы стать муслимами» (см. «аль-Хиджр», 15/2). Могло ли быть для вероотступника увещевание лучшее, чем это? И, если это не является доказательством чуда Корана – и в словах, и в содержании, то что же это тогда?
О сэма (слушании песнопений)
Как и его предшественники, Хамадани интересовался сэма и высказывал об этом собственное мнение. Сэма, по его словам, было путешествием и посланием к Творцу, благом от Всевышнего, средством, которое приносило пользу из духовного мира.
Оно усиливало дух, давало пищу и оживление сердцам и укрепляло духовную тайну.
С другой стороны, сэма помогало приподнять завесы над тайной. Сэма было подобно солнцу, подобно блеснувшей молнии. Ведь только во время сэма дух и сердце начинают слышать, не оставляя места нафсу. Когда в сэма вмешивается нафс,
оно становится обычной песней.
Его влияние и авторитет
Хамадани был тем, кто довел до земель Туркестана голос ислама и дух тасаввуфа. Те, кто после него стали его преемниками, на протяжении многих лет несли на себе ту же ответственность и, также как их предшественники, довели этот свет до следующих поколений, то есть и до нас. А его преемниками были Абдуллах Барки, Хасан Эндаки, Ахмад Йасави и Абдульхалик Гудждувани. Ахмад Йасави стал основателем Йасавийского тариката, а Абдульхалик Гудждувани -ветви «Хаджеган» Накшибандийского тариката. Шейхуль-Акбар Мухйиддин Ибн аль-Араби, который жил век спустя после Хамадани, говорит о нем в своих произведениях. И приводит слова Авхадуддина Кирмани о его славе: «В 602/1205 году в Конью приехал Авхадуддин Кирмани и рассказал нам о том, что он слышал о Йусуфе Хамадани. Йусуф Хамадани является шейхом вот уже шестьдесят лет. С возрастом он перестал выходить из своей текке, за исключением только пятничного намаза. Но однажды какая-то внутренняя сила заставила его выйти и уйти далеко от текке и жилых мест. Он даже не принуждал свое верховое животное идти в определенном направлении и, отпустив поводья, следовал туда, куда ведет его случай. Так он ехал и ехал, пока не достиг развалин старой мечети, стоявшей на окраине города. Хамадани остановился и вошел в двери мечети. Внутри он увидел находящегося в смятении юношу, сидевшего со склоненной головой. Почувствовав чье-то присутствие, он поднял голову и, увидев шейха, обратился к нему: «О шейх, у меня есть проблема. Не могли бы вы помочь мне?» Разрешив его проблему, Йусуф Хамадани сказал: «Впредь, столкнувшись с подобными трудностями, приходите к нам в текке, молодой человек, не вынуждайте таких шейхов как я переносить тяжести пути». В довершение этих слов Ибн Араби добавил: «Из этого я понял, что, если мюрид во внешнем и внутреннем правдив, то его правдивость и преданность могут притянуть к нему шейха». Ведь больше всего люди влияют друг на друга тогда, когда сердца их встречаются. Хамадани, который посвятил свою жизнь духовному воспитанию людей, был не только превосходным муршидом, но и автором некоторых произведений. Но, к сожалению, ни одно из них до наших дней не дошло (см. Му’джамуль-муаллифин, XIII,
279).
Источники: Ибн Халликан, Вафайат, VIII, 78-81; Нафахатуль-унс, (пер. Лами Челеби), стр. 409-411; Миратуль-джинан, III, 264; Захаби, Ибер, IV, 97; Шаджаратуз-захаб, III, 110; Ша’рани, 1, 159; аль-Хадаикуль-вардийа, стр. 106-110; ад-Дурарун-Надид стр. 25-26; Иргамуль-Марид, стр. 50-51; Иргамуль-Марид Пер. стр. 64-65; Хадикатуль-Аулия, II, 14-17.
