Он был среднего роста, имел чуть округлое лицо и темную кожу. Его излучающее свет лицо свидетельствовало о том, что он был одним из тех, кто лицезреет Истину. Взгляд его был проницательным, но приятным, а сам он был глубоко чувствующим человеком.
После Али Рамитани, известного более под прозвищем «Азизан», золотую цепь преемственности продолжил Мухаммад Баба Саммаси. Родился, вырос и умер (755/1354) ходжа Мухаммад в селении Саммас, что в пятнадцати километрах от
Бухары и в пяти километрах от Рамитани. Могила его находится в Саммасе. Свое первое религиозное образование Саммаси получил у себя на родине. После того как он достиг высокой степени в знаниях, он устремился к знаниям скрытым. Примкнул к известнейшему шейху того времени и продолжателю золотой цепи Али Рамитани. Стал следовать за своим шейхом повсюду, побывал вместе с ним в Бухаре и Хорезме. Достигнув путем духовного самосовершенствования (риязат и муджахада) уровня,
соответствующего благочестию и благовоспитанности духовного наставника, он занял место своего шейха. Его шейх, Али Рамитани, умирая, завещал своим мюридам: «Будьте привязаны к нему, выполняйте его приказы и, пока он жив, ни на шаг не
отходите ни от него, ни от пути, по которому он ведет».
Став вместо своего шейха духовным наставником, Мухаммад Баба Саммаси лично сам искал себе мюридов. Находясь среди людей, он выбирал среди них таких, которые по своим способностям были больше предрасположены быть мюридами и аскетами, привлекая их к себе. И даже своего лучшего ученика, Амира Кулала, которого он оставил после себя преемником, и сменившего его Бахауддина Накшибанда он отыскал и открыл для других сам. Так Амира Кулала он нашел на борцовском майдане, когда тот участвовал в состязаниях. Увидев в его могучем теле огромный духовный потенциал, он взял его за руку и с майдана борцов проводил на майдан борьбы за души. Сняв с него одежду, облачил в одеяния аскета, вознеся к степеням властителей душ человеческих. И сам сказал о нем: «Он станет богатырем не физического мира, внешнего, а богатырем мира духовного, внутреннего. И сколькие достигнут совершенства благодаря лишь ему».
Мухаммад Баба Саммаси был тем, кто открыл для людей Шаха Накшибанда, принявшего эстафету преемственности у Амира Кулала, который был известен еще как «Пирр». Об этом говорится, что, когда он вместе со своими мюридами проходил
через село Каср Хиндувана, в котором жили родители Шаха Накшибанда, он сказал им: «Я чувствую, как отсюда доносится запах сильного мужчины. И сдается мне, что вскоре в честь этого человека это село станет именоваться не Каср Хиндуван, а Каср Арифан (Дворец Арифов)». Когда же, некоторое время спустя, он вновь посетил это селение, его словами стали: «Запах усилился, не иначе как этот человек уже родился». Тогда новорожденному Бахауддину было всего три дня. А когда в дом Амира Кулала, где остановился Мухаммад Баба Саммаси, пришел дед Шаха Накшибанда, чтобы показать ребенка шейху, Мухаммад Баба Саммаси сказал, едва увидев младенца: «Это наш ребенок. Мы усыновляем его». Затем, повернувшись к
мюридам, которые были с ним, сказал: «Это тот самый мужчина, запах которого мы слышали еще до его рождения. В свое время он станет самым великим имамом и муршидом своего времени». Затем, повернувшись лично к Амиру Кулалу, поручил Бахауддина ему со следующими словами: «Это мой сын. Я поручаю его тебе. Поэтому не допусти в том, что касается его воспитания, ни малейшего небрежения или оплошности. И, если допустишь ты в этом хоть малейшее небрежение или оплошность, я никогда не прощу тебе этого». Воодушевленный этим поручением, Амир Кулал отвечал: «Я непременно выполню все, что повелеваешь ты мне относительно этого. И я не допущу в этом ни малейшего небрежения или чрезмерности. И душа моя не будет спокойна, если я не буду верен слову своему
и обещанию». После этого разговора и состоявшегося при этом договора Бахауддин был передан под духовное попечительство Амира Кулала. Мухаммад Баба Саммаси был страстно и восторженно любящим Аллаха шейхом. В предании говорится, что ему принадлежал виноградный сад, урожай с которого, в большинстве случаев, он собирал своими руками. Однако иногда, когда он снимал гроздья, мог потерять сознание и, выронив из рук нож, упасть на землю. И приходил он в себя лишь спустя несколько часов. Это происходило, возможно, оттого, что он слышал тасбих виноградной лозы и как срезанные гроздья перестают его произносить.
С Шахом Накшибандом
Мухаммад Бахауддин Накшибанд рассказывает следующее: «Когда я принял решение жениться, мой отец отправил меня к своему шейху, Мухаммаду Саммаси, чтобы он благословил меня на это и помог нам. Этой ночью меня посетило желание много совершать ду’а и обращаться к Аллаху. Я отправился в мечеть шейха, совершил два ракаата намаза и стал взывать к Аллаху. В ду’а я просил следующее: «О Аллах, дай мне сил сносить все тяготы бедствий, постигающих меня, и сил, чтобы побороть мучения любви!» Когда наступило утро, я пошел к Мухаммаду Саммаси и услышал от него следующее: «Сын мой, в будущем совершай ду’а так: «О Господь, сделай так, чтобы раб Твой всегда находился там, где Твое довольство». И тогда, даже если Аллах Своему приближенному рабу пошлет несчастье, то, заботясь о нем, одарит его терпением и силами, чтобы перенести его.
Однако неразумно совершать ду’а так, будто несчастье уже послано». После этого был накрыт стол. Мы сели все вместе и досыта наелись. Когда мы уже вставали из-за стола, он протянул мне кусок хлеба, сказав, чтобы я положил его себе. «Мы только что поели. Что же мне делать с этим куском хлеба?» – пронеслось у меня в голове. Шейх, будто бы прочитал мои мысли, поэтому сразу сказал: «Сердце следует оберегать от ненужных чувств и лишних забот». Я же, не совсем поняв, что именно он имеет в виду, покорно подчинился. После этого мы вышли в дорогу и взяли направление в сторону нашей деревни. По дороге мы зашли в дом одного знакомого, чтобы обновить тахарат. Однако лицо хозяина дома выглядело несколько расстроенным. Когда мы спросили его, в чем причина этого, он сказал: «У меня
дома есть немного сметаны, но нет хлеба. И это печалит меня». Тогда, повернувшись ко мне, Мухаммад Баба Саммаси сказал: «Тот кусок хлеба, о котором ты все думал, что с ним делать, предназначался вот для этого. Дай ему, пусть поест». И такие
прекрасные события усиливали мое восхищение им и привязанность к нему».
Таким образом, как об этом говорит сам Шах Накшибанд, первым его муршидом был Мухаммад Баба Саммаси.
Источники: Нафахатуль-Унс, (пер. Ламии Челеби), стр. 414-415; Рашахат ‘Айнуль-Хайат, стр. 51-52; аль-Хадаикуль-вардиййа, стр. 122-123;
Адаб Рисалеси, стр.51; ад-Дурарун-Надид стр. 31; Хадикатуль-Аулия, II,
стр. 37-40; Иргамуль-Марид, стр. 55; Иргамуль-Марид Пер. стр.68-69;
Джамиу караматуль-Аулия, I, 255.
