Он был среднего роста, смуглый. Его борода была редкой,
брови – нахмуренными, но нур, исходящий с его чела, придавал его лицу дружелюбный вид. Глаза его были постоянно влажными от слез. Слезы, вытекавшие из его глаз, оставили на скулах заметный след. Изтза его глубоких знаний о явном и сокровенном его прозвали «’Алляма джихан».
Двадцать седьмым в золотой цепи преемников опять стал выходец из Индии, но на этот раз не из рода Имама Раббани и
семьи «Серхинди». Им стал уроженец Дели Мухаммад Бедаюни, прозванный из-за своего происхождения из рода Пророка (саллаллаху алейхи ва саллям) «Сеййид Нур». Несмотря на то, что в аль-Хадаикуль-Вардиййа, а вслед за ним – и в некоторых других источниках, о нем говорится как о «Бедвани», современный исследователь Абу аль-Хасан Надви говорит о нем как об «аль-Бедаюни» (см. аль-Имамус-Серхинди, стр. 314, 317).
Нур Мухаммад Бедаюни был учеником внука Имама Раббани, Сейфуддина Серхинди. После получения им основных знаний по исламу он примыкает к Сейфуддину Серхинди, а вслед
за ним – к Шейху Мухаммаду Мухсину, ближайшему преемнику Мухаммада Ма’сума. Получив фейз от этих двух шейхов,
он в течение 35 лет служит в дергах Накшибандийя-Муджаддидийя в Дели. Он дарил сердцам и душам трепет веры и огонь любви. Умер он в 1135/1722 году.
* * *
Он черпал особое вдохновение, читая на сохбетах и беседах книги по жизнеописанию Досточтимого Пророка (саллаллаху алейхи ва саллям), в которых говорилось о его прекрасных
нравственных качествах. Он старался усвоить и воплотить в
себе эти знания. Поэтому он был очень скрупулезен в своем
следовании сунне. Говорится, что однажды, вместо того чтобы, как это полагается по сунне, зайти в отхожее место с левой ноги, он шагнул с правой. После такой неблаговоспитанности
он в течение трех дней чувствовал духовное стеснение. Он умолял Всевышнего, и на четвертый день стеснение прошло.
Его осмотрительность относительно запретного
Он был очень набожным, сторонился запретного, и остерегался сомнительного. Был особо внимательным к тому, чтобы в его желудок не попал харам. Поэтому он всегда сам искал зерно, сам его молол, сам месил из него тесто, сам же пек из него хлеб. И он никогда не ел его в свежем виде, а оставлял, пока он зачерствеет, и только потом ел. Он также не ел много, а только несколько кусков для поддержания сил. И через тридцать лет он, приучив себя к голоду и недоеданию, перестал чувствовать удовольствие от еды. Когда он чувствовал голод, то без особых притязаний брал несколько кусков еды, съедал и этим насыщался.
Он также никогда не ел пищи богатых людей, не обращающих внимания на то, является ли их прибыль халяль, и говорил:
«В имуществе таких есть доля нечистого, которой следует остерегаться».
Говорится также, что, когда он брал у кого-то из богатых книги для чтения, он не прикасался к ним на протяжении трех
дней, считая, что: «Страницы и обложки этих книг, пропитаны
мраком бездуховности душ их хозяев, которые привержены к
этой мирской жизни». Считая, что вкус книг, которые впитали
этот духовный мрак, испорчен, и наслаждение от их чтения невысокое.
Его тяготение (джазба) к Всевышнему и упоение Им (истиграк) стали причиной того, что на протяжении целых пятнадцати лет он жил в состоянии духовного небытия (гайбет). А его самоконтроль и самоотчет возвысили его до степени постоянного духовного бдения (сахв). Однако это же и заставило его рано сгорбиться.
* * *
Он был праведным и проницательным человеком. Воспитанный им его преемник Хабибуллах Мазхар говорил о нем следующее: «Кашф нашего шейха Сейида Нура был очень
сильный. Он своим сердцем видел то, что другие не видели глазами. Так однажды, когда мы шли вместе с ним по улице, мой взгляд упал на одну женщину. Когда я приблизился к нему, он сказал: «Я вижу в тебе мрак прелюбодеяния».
Говорится также, что однажды к нему пришла женщина, которая потеряла свою дочь: «Я на протяжении вот уже долгого времени не могу отыскать свою дочь. Помогите мне, пожалуста, отыскать её», – просила она. На это Бедаюни, побыв несколько мгновений в состоянии муракаба, сказал:
«Ступай домой, дочь твоя вернется в такое-то время».
Женщина вернулась домой, и ровно в то время, которое
указал шейх, явилась её дочь. На радостях кинувшись к дочери, она спросила: «Где ты пропадала, деточка, что с тобой случилось?» Дочь ответила: «Я заблудилась в пустыне и была в очень растерянном состоянии, когда ко мне явился какой-то старец и показал мне путь».
* * *
Также как хозяин может различить спелые и неспелые арбузы на своих бахчах, так и шейх своей проницательностью различал тех, кто пришел, чтобы примкнуть к нему, от тех, кто
пришел проверить и испытать его. Однажды к нему пришли
двое с намерением проверить его. Они сказали, что желают
примкнуть к нему. Окинув их взглядом с ног до головы, шейх
сказал: «Вы, прежде всего прочего, ступайте и исправьте свое убеждение и только потом приходите и просите наставничества».
Один из этих двух так и поступил, покаявшись, и, поступив так, как велел шейх, стал его мюридом. Тогда как второй, оставшись при своем, оказался в числе потерпевших убыток.
Говорится также, что один из торговцев опием открыл рядом с дергах Шейха Мухаммада Сеййида Нура свою лавку. Во время одной из бесед шейх сказал, что занятие запретной торговлей в непосредственной близости от места духовного образования препятствует распространению на присутствующих фейза. После чего мюриды разгромили эту лавку. Узнавший об
этом шейх очень расстроился и сказал: «Этот ваш поступок расстроил меня еще больше. Ведь Истина может восторжествовать лишь с истиной. А заниматься искоренением и устранением вредного и запретного – это занятие судов и подобных инстанций. Нашим же делом является лишь призыв и наставление».
На это мюриды приводят продавца опием к шейху. Там ему
предлагается возместить нанесенный ему ущерб. Но после недолгого разговора и воздействия фейза шейха, тот не только отказывается от какой-либо компенсации, но кается и становится одним из приверженцев шейха Нура Мухаммада Бедаюни.
* * *
Источники: аль-Хадаикуль-Вардиййа, стр. 200-201; (пер. стр. 806-810); аль-Анваруль-кудсиййа, стр. 201-202; Адаб, 64; аль-Имамус-Серхинди, стр. 314, 317; Хадикатуль-Аулия, II, стр. 115-117; ад-Дурарун-Надид стр. 45-46; Иргамуль-Марид, стр. 75; Иргамуль-Марид Пер. стр. 90-91.
