Любое испытание даётся человеку для того, чтобы образумить и наставить его. Это своеобразный «сигнал» задуматься о своём предназначении. Заметьте, каким бы атеистом ни считал себя человек в обыденной жизни, в тяжёлую минуту он непременно обращается за помощью ко Всевышнему. Ибо истинное наше предназначение — быть рабами Аллаха. Так, может быть, начать воплощать его в жизнь прямо сейчас? Ведь «завтра» для многих из нас может не наступить, а значит, его уже нет.
…Ахмет работал в пекарне, принадлежавшей мэрии города. Всегда старательный и добросовестный, он покидал своё рабочее место последним. Очаг время от времени нуждался в уборке, чем и занимался Ахмет.
Подходил к концу последний день религиозного праздника, а на рассвете уже надо выпекать хлеб. Ахмет включил свет, открыл заслонку и залез внутрь.
Работники придут в четыре часа утра и сразу же включат печь, чтобы она хорошенько прогрелась к тому моменту, когда душистое тесто будет готово. Ахмет увлёкся уборкой, чуть слышно напевая себе что-то под нос. В это время в помещение зашёл молодой пекарь Ченгиз, он хотел забрать домой свой испачканный фартук. Открыв дверь, Ченгиз удивился тому, что электричество включено. Проходя мимо печи, он легонько толкнул заслонку, а также выключил свет. Когда Ахмет понял, что произошло, тут же бросился к дверце, а та была уже заперта. Ему оставалось только кричать и изо всех сил стучать кулаками по железу, но всё было тщетно: Ахмета никто не слышал. Он почувствовал ужас и долгое время не мог прийти в себя.
Немного успокоившись, мужчина взглянул на часы. Они показывали 23.05. В его распоряжении было пять часов. Всего пять часов, и он начнёт гореть заживо! Печь потихоньку будет нагреваться: вначале ему станет жарко, затем — плохо… Может, он не успеет всё это осознать, потому что остановится сердце или сойдёт с ума от боли и безысходности.
В одно мгновение жизнь Ахмета переменилась. Он вспомнил, как обжигал его пальцы горячий, только что вынутый из печи хлеб. А теперь ему уготовано сгореть самому, поджариться, как буханка. Несколько дней тому назад проголодавшиеся работники пекарни готовили еду на маленьком примусе. Ахмет припомнил, как нечаянно коснулся рукой горячего металла. Всего-то два пальца обжёг, а терпеть эту боль было невозможно, пришлось держать руку в холодной воде. Что же будет теперь? Обожжёнными станут не только кончики пальцев, но всё тело. Ахмет подумал о горящих людях, которых видел в фильмах. Его положение было намного хуже. Он сгорит не сразу, прочувствует каждый миг и будет долго и мучительно биться в агонии…
Становилось всё теплее и теплее. Неужели человек, закрывший дверь, включил и печку? Всемогущий Аллах, неужели вот он, этот миг?! Ахмет посмотрел на часы. Полночь. Время бежит, как вода. Как быстротечна жизнь! Он потрогал стены. Нет, это ему почудилось от страха. Железо оставалось холодным. Мужчина немного успокоился. Вспомнил свой дом. Наверное, жена и сын начали беспокоиться. Зачем только он отругал её, выходя из дома? К спутнице жизни стоило относиться более бережно и уважительно. За домочадцев он тоже ответит перед Аллахом. Ах, если бы он послушался жену! Она ведь предлагала начать совершать намаз. Он тогда предложил: «Давай ещё немного состаримся» — как будто ему придётся держать ответ не за всю жизнь, а только за годы старости. И почему перед работой он не зашёл в мечеть? Муэдзин призывал к молитве, напоминая о величии Аллаха и спасении на пути следования Его заповедям. Он имел шанс последний раз помолиться. Может, тогда Всемогущий Господь простил бы его… «Какой я глупец», — простонал Ахмет. — «Как хорошо человеку, совершающему намаз пять раз в день! Он предстал бы перед Создателем с чистой душой. Если бы всё произошло именно так!»
А его семилетний сынишка… Почему он не заботился о его нравственности, как беспокоился о том, чтобы мальчик был одет, обут и накормлен? Как он мог разрешить сыну смотреть всю эту грязь по телевизору?! Почему он не научил своего ребёнка любить Пророка Аллаха?
Ахмет вспомнил детство, затем молодость, день за днём… Всё, что осталось у него от того времени, — грехи, которые заставляли стыдиться, в которых он глубоко раскаивался. Что ж, ему придётся заплатить сполна. И тут Ахмета посетила мысль совершить намаз там, где он ожидал своей смерти, — в печи. Пусть здесь совсем мало места, но всё же это лучше, чем вовсе не молиться. Может, его намаз будет принят… Мужчина начал возносить молитвы Всевышнему. На кого ещё он мог рассчитывать!
Всё для Ахмета было новым. И эти ощущения при каждом ракаате намаза… Первый раз в жизни, как ему казалось, он обращался к Аллаху. И впервые он понял, что значит надеяться на Него и просить помощи. Всем своим существом Ахмет воззвал к Создателю, почувствовал свою немощь перед Ним, Совершенным и Всепрощающим.
Тем временем Ченгиз вернулся домой и лёг спать. Внезапно вскочив посреди ночи, он посмотрел на часы. Было 3.15. Ему приснился страшный сон: его друг Ахмет живьём горел в печи и звал его: «Ченгиз! Ченгиз!» Что за сон? И вдруг он понял: неужели он захлопнул заслонку, когда там находился Ахмет? Пекарь быстро оделся и выскочил на улицу. Он бежал, не останавливаясь. Рабочие ночной смены ещё не пришли. Ченгиз распахнул дверь, включил свет, затем открыл дверцу очага и позвал: «Ахмет!» Тишина. Он позвал ещё и ещё раз. Ахмет в слезах совершал намаз.
…Он вышел из печи. Ченгиз смотрел на него, как будто видел перед собой привидение.
— Ты кто? — спросил он с испугом. Ахмет продолжал плакать, а его руки, протянутые навстречу другу, повисли в воздухе.
— Как это, кто я? Я — Ахмет, неужели не видишь? Я вчера пришёл сюда, чтобы убраться, а кто-то закрыл за мной заслонку печи.
— Этого не может быть! Ты не Ахмет!
Вначале Ахмет не мог найти объяснения словам Ченгиза. Как товарищ по работе не смог его узнать? И тут его как будто молнией поразило. Ахмет подбежал к зеркалу. Нет, не может быть! Это лицо не его! Поседевшие волосы, руки, покрытые морщинами: он постарел за одну ночь. Мужчина затрясся от рыданий и просил Всевышнего простить его.
Сколько людей могли бы постареть за одну ночь, если бы поняли, подобно Ахмету, что это значит — гореть! А ведь это всего лишь миг между жизнью и пламенем Ада. И нам не стоит об этом забывать.
